«Как все вернулось на круги своя» или «По методу пирожка»
В работе режиссера неигрового кино на телевидении, особенно в провинции, есть как плюсы, так и минусы. В силу определенных обстоятельств редко кому удается снять фильм «для души». Обычно работать приходится либо над заказными картинами, где условия диктует заказчик, либо над фильмами в «формате канала», которые изначально зажаты рамками определенной темы и направленности.
К тому же, как правило, в телекомпаниях, операторы не имеют опыта работы в документальном кино и это понятно — их ежедневный труд заключается в съемке новостных сюжетов, всевозможных рекламных роликов и в лучшем случае — тематических программ. Не буду объяснять, что это абсолютно разные жанры, требующие другого подхода и осмысления кадра и что правильно выбранный ракурс, расстояние, свет передают атмосферу фрагмента и характер героя фильма лучше, чем слова.
За несколько лет работы на ТВ, мне довелось снимать фильмы со многими операторами, в различных телекомпаниях, с разными условиями и на разные темы. Работу с оператором над совместным проектом я всегда начинал с просмотра его предыдущих материалов и обсуждения предстоящего фильма, Это делал скорее для себя, чтобы разобраться в его сильных и слабых сторонах, знать, что от него можно ожидать, куда направить. Да и просто пытался понять его, как человека, чтобы разговаривать с коллегой на одном языке. А для этого зачастую необходимо найти ключик, который поможет при необходимости открыть нужную дверцу…
По возможности, накануне съемок мы осматривали площадку, «проходили ее ногами». Убежден, что думающий, а не дремлющий, оператор — залог успеха будущего фильма.
Режиссеры обычно видят картину в целом, а оператор всегда посредством объектива кинокамеры… Для меня он полноправный автор фильма, поэтому и стараюсь не жалеть времени на совместную подготовку к съемкам.
К сожалению, масса начинающих режиссеров этими академическими правилами пренебрегают. Встречал я и таких, которые работают по принципу «что снимет, из того и смонтирую». Они откровенно отстраняются от своих операторов на площадке или, что еще хуже, отправляют их на съемку в одиночестве. Я таких «режиссеров» не осуждаю, но никогда не понимал.
К тому моменту, как я стал работать на ГТРК «Омск», у меня уже был достаточный опыт в документальном кино и в работе с операторами. Однако на новом месте кое с чем пришлось столкнуться впервые.
Пригласили меня на конкретный проект. После подробного обсуждения с прежним руководством канала, мы пришли к выводу, что культурную жизнь региона и тему народного творчества можно хорошо отразить в цикле документальных фильмов. Было очевидным, что у «безвременного» фильма ценность будет выше, чем у привязанной к конкретной дате или событию программы. Исходя из своего предыдущего опыта, я попросил закрепить за мной одного оператора, которому готов был передать все, что умел сам. Тот, кто работал на ТВ, знает, какие проблемы испытывают режиссеры, снимающие каждый раз с разными операторами. К счастью, мои пожелания были учтены.
К тому времени я уже знал, что ситуация с «мастерами камеры» на всех провинциальных ТРК примерно одинакова, и на «суперпрофи» конечно же не рассчитывал. В нашем операторском цеху на тот момент работал один единственный профессионал, который не только читал труды профессоров ВГИКа, но и учился в свое время у знаменитого заведующего кафедрой операторского мастерства С.Е. Медынского. В основном, наши ребята были выпускниками отделения техники и искусства фотографии из местного техникума.
В общем, ко мне прикрепили молодого и дружелюбного оператора новостей Пашу Манжоса, который при первом знакомстве и разговоре о возможной предстоящей совместной работе произнес — «А много надо будет снимать?» Впрочем, тогда меня это не смутило, я в буквальном смысле горел желанием вырастить «своего» оператора!
Через некоторое время заявка на документальный цикл была написана и отправлена на рассмотрение в Управление культуры. Напомню, что изначально планировался цикл телевизионных программ. Я же в поисках будущих тем неспешно занялся изучением географии народного творчества региона и разработкой методики воспитания своего нового подопечного.
Перелистывая свои студенческие конспекты и сдувая пыль с умных книжек, написанных мастерами документального кино, я мысленно проигрывал предстоящий процесс обучения и мнил себя эдаким «Макаренко от кино».
Мечтать довелось недолго… Гром прогремел, как и полагается, в ясную погоду. В Управлении культуры мою заявку утвердили очень быстро, и внезапно выяснилось, что первый фильм нужен уже «вчера». К этому моменту я только успел съездить с Павлом всего на одну съемку, да и то, как зритель, присоединившись к группе, снимавшей сюжет для новостей. И снять с ним концерт художественной самодеятельности. Что же касается сигнального фильма, то задумка, конечно, была, ведь подавая заявку, я набросал варианты первых десяти тем. Однако, одно дело — планы на бумаге, а другое — реальность. Для первой серьезной работы с малознакомым мне оператором и отведенным на съемку трехдневным сроком, выбранный мною сюжет был равносилен самоубийству.
Торопливо я стал перебирать утвержденные рабочие заголовки тем, исходя уже из единственного соображения: чем меньше народу будет в сюжетной линии, тем проще разобраться, а, следовательно, и снять! Было ясно, большой творческий коллектив мы сейчас не потянем, нам нужен герой-одиночка, желательно ремесленник. Рассуждал я тогда так — если уж и не получится полноценно раскрыть характер героя, то благодаря некоторым планам , будь то работа в мастерской или выставка, можно будет спрятаться" и вывести фильм на уровень видового. Не стоит подозревать меня в попытке схалтурить, ибо такой привычки у меня нет. В тот момент я думал лишь об одном — успеть снять фильм и не загубить им весь проект на корню!
Это должна была быть первая картина цикла!
Необходимо было делать выбор! И он был сделан: народный мастер — гончар Александр Веселев. Живет в 150 км от Омска. Я видел его на одной из ярмарок, поэтому визуально хорошо представлял своего героя. Правда, это мало что давало, потому что мы не были знакомы лично. Я позвонил и представился Сан Санычу (так уважительно в дальнейшем мы к нему обращались). Объяснил мастеру суть своей задумки, и к счастью, получил согласие. Что далее?! Стал готовиться к предстоящему «эксперименту», а попросту, собираться. Отчасти все это походило на авантюру — ведь с героем у меня было всего лишь короткое телефонное знакомство. Понятия «гончар», «народный мастер», «народное творчество» представлялись мне весьма расплывчатыми.
Где снимать — в школе? В мастерской? На улице или дома? И самое главное — о чем!? Словом, абсолютно никакого сценарного плана у меня не было… О том, что все складывается не так, как задумано, оператору я говорить не стал, ибо режиссер, не знающий, что снимать и оператор, не имеющий понятия, как снимать фильм, составили бы отличную парочку…
Все мои «педагогические» задумки летели в тартарары. Единственное, что я успел к этому времени из «Макаренко» — показать Павлу мои предыдущие картины и обсудить их. К этому можно было бы добавить разбор его новостных сюжетов. И все!
Итак, время «Ч» наступило. После недолгих сборов наша съемочная группа в составе «ты, да я — да мы с тобой» отправилась навстречу неизвестности. Я полагался на русский «авось» и благополучное стечение обстоятельств, а Паша, Пашка надеялся на меня…
Итак, первый съемочный день ушел на знакомство с героем, составление сценарного плана и на осмотр предполагаемых мест съемки.
Забегая вперед, скажу, наши отношения с Сан Санычем заладились сразу. К счастью, он оказался человеком не только творческим, но и очень открытым. Он «впустил» нас к себе, и я, как смог, проникся своим героем. После того, как все стало более-менее понятно, я немного успокоился. Поздно вечером мы уже снимали его синхроны. Выездного света у нас не было, но, как известно, голь на выдумку хитра! Для рисунка пошел накамерный свет, для контрового и заливки мы приспособили найденные в мастерской Сан Саныча «фотолягушки», накинув на них обрывки найденных цветных фильтров. Это и был первый урок моего оператора. Я не сторонник синхронов и закадрового текста в фильме, однако, в той ситуации это было верным решением. Ночью я отсмотрел интервью, окончательно определился, что мне необходимо делать дальше и набросал план работы на оставшиеся два дня.
В таком темпе я снимал впервые, поэтому учеба молодого оператора с моей стороны заключалась в откровенном «натаскивании». Конечно и перед съемками и в процессе работы, я объяснял ему, что и зачем мы будем снимать. Делился своим видением сцен, спрашивал мнение у Павлика. Однако, как ни крути, школы не выходило… Опыт работы в новостях, здесь ему только вредил. Это касалось и крупности плана и его продолжительности, к тому же, понятие о монтажной съемке у моего ученика было весьма поверхностное. Что же касается «камеры наблюдения», «субъективной камеры» — то с этими терминами Павел вообще познакомился впервые. Поэтому мне приходилось самому выстраивать кадр, или поправлять Пашин, а иногда и самому браться за камеру. Так или иначе, но работа пошла!
Не стану пересказывать весь замысел фильма, скажу только, что он «вырисовывался» о русской традиционной культуре, о мастере и его учениках, гончарном ремесле и преемственности поколений. «Глина не раз выручала человечество и в годы войны, и в мирное время. Она всегда была под рукой! Она, как бронепоезд, на запасном пути» — говорил Александр Александрович. «Потомственных мастеров, которые учились ремеслу, передавая его, от отца к сыну, в России остались единицы. Но кто—то же должен сохранить романовскую игрушку и глиняный горшок? Научился сам — научи другого! Вот это и есть традиция…»
Мы вместе с оператором слушали нашего героя, наблюдали за происходящим, снимали фрагмент за фрагментом и все больше узнавали друг друга! Так, например, я заметил, что Павел мог увлеченно снимать часами листики, облака, реку… и приходил в уныние, когда разговор заходил о картинах или мастерской. Первое ему удавалось явно лучше. Я сделал на это поправку, и мы стали снимать его «нелюбимые» сцены вместе, подробно разбирая — что, как и зачем. Работали по 12 — 15 часов и, в целом, мой оператор, превозмогая природную лень, вел себя очень достойно. Однако после двух—трех часов работы его желание снимать куда—то исчезало. На лице появлялось выражение недовольства, штатив он переносил медленно, план выстраивал только после нескольких поправок. Словом, с Пашей творилось что-то неладное…
В чем дело, выяснилось довольно быстро. Я заметил, что сразу после обеденного перерыва Павлик принимался за дело с удвоенной силой! Шутки — шутками, но мой подопечный постоянно был голоден. Ключик к работоспособности и вдохновению был подобран! Всё оставшееся время у меня с собой были пирожки и сок… Позже я назвал это «работой по методу пирожка».
Метод оказался действенным и своевременным — времени было в обрез, а снять хотелось хорошо и ничего не пропустить. Кое — что нам подсказал и Сан Саныч.
Например, сцену с обжигом игрушек в печи. В одной из бесед он обмолвился, что ему удалось сложить русскую печь и теперь можно обжигать глиняные фигурки так, как это делали прадеды. Естественно, я за это ухватился. Но о печи и игрушках я расскажу позже….
К концу третьего дня почти все основные сцены были сняты. Единственное, что меня беспокоило так это то, что я не мог их связать между собой так, чтобы они, дополняя друг друга, заработали на идею фильма. И вновь на помощь пришел наш герой, вернее, его страсть к чтению! Дело в том, что у мастера дома, в мастерской, и даже на балконе все полки и стеллажи ломились от книг по народному творчеству и гончарному делу. Связка родилась сама собой! Держа в голове эскизы сцен, которые у нас будут, я попросил героя почитать вслух какие-нибудь цитаты, перекликающиеся с ними сюжетно. Согласен, что это не совсем документально, но это сработало.
Словом, все постепенно складывалось и работало на идею. Мы приближались к завершению. Конечно, не все получилось так, как хотелось бы, впоследствии на монтаже многое ушло «в корзину», но в целом я был доволен. Доволен был и оператором. К концу съемок Пашка раскочегарился не на шутку, и уже в финальном эпизоде с героем, возле спиленного дерева с проросшими молодыми побегами («…уйдут одни, на смену придут другие, гончарный круг крутится 5000 лет и его не остановить…»), предлагал мне точку съемки и работал вполне самостоятельно.
Фильм был снят! Я уложился в отведенные две монтажные недели, и картина вышла в эфир. Скажу, что коллеги посмотрели ее с интересом, а увидев в титрах фамилию оператора, были приятно удивлены. Ну а мы с Пашей, проделанной совместной работой были попросту удовлетворены. Однако, после премьеры, во время обсуждения фильма в Управлении культуры, произошла неприятная для меня история. Впрочем, случившееся я отнес к разряду курьезов. Куратором цикла был назначен функционер, с большим опытом работы, но не имеющий отношения к документалистике и… русской традиционной национальной культуре. Назвав фильм «роликом», он начал беседу, которую я пересказываю дословно:
«В общем—то, фильм всем понравился. Но, понимаешь ли, Юра… Что это у тебя за герой? Мы рассказываем о культуре, о детях, а он у тебя — лохматый, бородатый, рта не видно. Говорит непонятно, что-то бормочет себе в усы… Ну можно же было его как-то приготовить к съемке — подстричь там, причесать хотя бы?»
От услышанного я пришел в замешательство. Дальше — больше… Дело в том, что в одной из сцен обжига глиняных игрушек в русской печи, Сан Саныч, наблюдая за сказочными всплесками огня на фигурках, неожиданно запел. Дав ему пропеть в кадре куплет, на монтаже я подложил под эту сцену ту же песню, уже в современной обработке. Так вот, обжигается в печке фигурка коня, переливается то синим, то красным светом, бросает причудливые тени на соседние игрушки. А наш герой тихо и чувственно поет: «Ой, то не вечер, то не вечер…» Сцена была настолько завораживающей, что на словах — «…будто конь мой вороной…», по телу побежали мурашки не только у меня но и у Павлика. К моей радости, он не стал по привычке торопиться и гнаться за перебивками, а терпеливо доснял героя на крупном плане. Мы поймали эту сцену! И именно о ней слышу от куратора «Вот смотри, у тебя герой сидит у печки. В комнате натоплено, ему жарко, он смотрит на костер, а ты чего-то вдруг ставишь песню «Ой, мороз, мороз!»
Не буду уже комментировать, как я это воспринял, скажу одно: подобного шока до той поры я не испытывал! Но и это еще не все… В сцене финальных титров, был придумал любопытный ход. В начале фильма, когда герой идет на работу, он ненадолго задерживается возле тумбы с объявлениями. Это и подсказало мне решение титров. Я написал объявление «детская художественная школа объявляет набор», которое «врезал» в начальный кадр.
В финале же мы постановочно сняли школьницу, проходящую мимо доски объявлений. Она останавливается и отрывает листочки один за другим: «над фильмом работали…» Вот здесь-то мой куратор добил меня окончательно:
«И последнее, что у тебя за девочка? Зачем она? Идет куда-то с портфелем… Что несет? Непонятно!» Я сдержался, не проронил ни слова. Молча откланялся и вышел. На улице же, разразился диким хохотом! Не прекращавшийся минут пять приступ идиотского смеха, сменился неуемной икотой…Прохожие смотрели на меня с изумлением. Могу только догадываться, каково было выражение моего лица…
Со временем все вернулось на круги своя. Именно так я назвал свою картину — «На круги своя». Куратора сменили, отнюдь не из-за меня. На его место пришел человек, любящий документалистику. Наш фильм получил диплом лауреата I Всероссийского фестиваля видеофильмов по народному творчеству, традиционной культуре и этнографии в номинации «Лучший документальный фильм». С Александром Александровичем Веселевым — Сан Санычем, — у нас завязалась крепкая дружба. И даже спустя годы, мы не перестаем бывать друг у друга в гостях.
А с моим учеником Пашей, дальше все пошло «по науке». Мы сняли около двадцати картин. Работаем вместе и сейчас, только мне все реже удается его заполучить: чем лучше он снимет, тем больше он становился нужным остальным. Впрочем, это уже издержки производства. С тех пор он с улыбкой называет меня Сан Сей… Пашка и сейчас любит вкусно поесть, а «метод пирожка» не раз помогал многим моим коллегам — режиссерам найти с ним общий язык. Что же касается меня, то я все чаще стал поглядывать на других начинающих операторов…
Интересно, кто на этот раз?
